Признание доказательств недопустимыми в уголовном процессе практика

Основания признания заключения эксперта недопустимым доказательством в уголовном процессе

Петрухина А.Н., старший преподаватель Муромского филиала Московского психолого-социального института.

Важным признаком заключения эксперта как вида доказательств и по своей значимости, и по своему объему содержания является допустимость. От его правильного определения зависит надлежащее обеспечение прав и свобод участвующих в деле лиц, обеспечение гарантий и соблюдение принципов уголовного судопроизводства, достижение достоверного знания по уголовному делу.

Проблема допустимости доказательств приобрела особую актуальность после введения в УПК РФ института недопустимых доказательств (ст. 75), предусматривающего, что доказательства, полученные с нарушением требований уголовно-процессуального закона, являются недопустимыми. В п. п. 1 и 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ содержится незначительный перечень недопустимых доказательств. Он не является исчерпывающим, поскольку к ним отнесены «иные» доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса (п. 3 ч. 2 ст. 75 УПК). Существенно, что в законе ничего не сказано о характере таких нарушений, причем не используется и оценочный термин «любые нарушения».

В этой связи возникает вопрос: все ли нарушения закона при производстве судебной экспертизы должны влечь недопустимость доказательства, лишение его юридической силы?

Некоторые процессуалисты, в том числе И.И. Мухин, предлагают считать недопустимым доказательство в случае любого нарушения закона .

Мухин И.И. Объективная истина и некоторые вопросы оценки судебных доказательств при осуществлении правосудия. Л., 1971. С. 120.

Другие, напротив, полагают, что доказательство нельзя оставить без рассмотрения по существу, отвергнув его за недопустимостью .

Зажицкий В. Новые нормы доказательственного права и практика их применения // Российская юстиция. 2003. N 7. С. 46; Якуб М.Л. Проблема оценки доказательств в советском уголовном процессе // Вестник МГУ. 1974. N 6. С. 20.

О.В. Химичева и Р.В. Данилова подразделяют нарушения на те, которые влекут недопустимость доказательств в любом случае (преступные нарушения, иные существенные нарушения уголовно-процессуального закона, влекущие неустранимые сомнения в достоверности фактических данных), и несущественные нарушения. Последний вид нарушений закона не определяет признание доказательств недоброкачественными, поскольку такие нарушения не создают неустранимых сомнений в достоверности фактических данных и не ущемляют права участников процесса .

Химичева О.В., Данилова Р.В. Допустимость доказательств в уголовном процессе (по материалам уголовных дел о преступлениях, совершенных организованными группами). М., 1998. С. 16 — 17.

Савицкий В.М. Уголовный процесс России на новом витке демократизации // Государство и право. 1994. N 6. С. 106.

На наш взгляд, более предпочтительной оказывается позиция, признающая возможность наличия существенных и несущественных нарушений закона при собирании доказательств.

Если закон предусматривает средства и способы, с помощью которых возможно нейтрализовать последствия нарушения отдельных его предписаний, доказав, что они не повлияли на соблюдение принципов уголовного судопроизводства, то при успешном применении таких средств и способов уже нельзя сказать, что такое доказательство использовано для доказывания в нарушение закона.

Нарушения, поддающиеся опровержению, следует, на наш взгляд, считать устранимыми или опровержимыми. Напротив, если установлено, что искажение процедуры привело к реальному ущербу для принципов состязательного судопроизводства, ее результаты в любом случае должны считаться юридически ничтожными, а допущенные нарушения неустранимыми.

Рассмотрим нарушения требований уголовно-процессуального закона при проведении судебной экспертизы исходя из их существенности и возможности быть устраненными в ходе судебного разбирательства.

В зависимости от процессуальных последствий нарушения могут подразделяться на три относительно самостоятельные группы .

Попов В. Типичные ошибки при определении судом допустимости доказательств // Российская юстиция. 2001. N 1. С. 53.

Нарушения первой группы не влекут исключения заключения эксперта из процесса доказывания, так как не вызывают сомнений в истинности выводов, содержащихся в этом доказательстве.

Нарушения второй группы не влекут, но могут повлечь признание заключения судебной экспертизы недопустимым доказательством, при условии что дополнительные судебные действия не смогут устранить сомнения в законности ее проведения.

Нарушения третьей группы влекут безусловное исключение заключения эксперта из процесса доказывания в связи с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона при назначении и проведении судебной экспертизы.

Нарушения первой группы — это упущения, связанные с определенной небрежностью, поверхностным подходом к безукоризненному соблюдению процедуры процессуального оформления документов при назначении и проведении экспертизы, не влияющие на его объективное содержание.

[1]

У суда и сторон в названной ситуации практически нет ни малейших сомнений в законности заключения эксперта либо в надлежащей процессуальной компетенции субъекта доказывания, получившего и закрепившего его в материалах дела. Упущения же, как правило, касаются точного соблюдения процессуальной формы оформления этого доказательства. В силу своей незначительности и явной несущественности они объективно не могут повлиять на действительное содержание доказательственного материала и его достоверность.

К подобным упущениям в порядке назначения и проведения экспертизы можно отнести: неуведомление руководителем экспертного учреждения следователя о том, кому из числа экспертов поручено проведение экспертизы (ч. 2 ст. 199 УПК РФ); отсутствие в заключении эксперта времени и места производства судебной экспертизы (ч. 1 ст. 204 УПК РФ); отсутствие подписи следователя в постановлении о назначении судебной экспертизы либо явно ошибочная дата его вынесения; отсутствие в заголовке постановления названия судебной экспертизы.

Несколько иная ситуация складывается при оценке нарушений второй группы, которые сами по себе не влекут, но при наличии определенных условий могут повлечь исключение заключения эксперта из процесса доказывания в силу его недопустимости.

Так, одним из наиболее часто встречающихся нарушений, которые можно отнести к этой группе, являются несоблюдение субъектами доказывания требований ст. 198 УПК РФ, а именно: нарушение права на ознакомление подозреваемого и обвиняемого с постановлением о назначении судебной экспертизы до начала ее проведения.

Представляется, что при разрешении вопроса о допустимости заключения эксперта при допущенном следователем нарушении требований ст. ст. 195 и 198 УПК РФ при назначении экспертизы судьям следует выяснять у подсудимого, имелись ли у него при ознакомлении с постановлением о назначении экспертизы, проведенном уже после производства экспертизы, ходатайства об отводе эксперта, о постановке дополнительных вопросов и иных действиях, направленных на реализацию своих прав . При этом необходимо сопоставить полученные данные с протоколом ознакомления с постановлением о назначении экспертизы, установив, были ли у него в ходе следствия замечания, ходатайства и дополнения, изложенные в соответствующей графе протокола.

Григорьева Н. Исключение из разбирательства дела недопустимых доказательств // Российская юстиция. 1995. N 11.

В случае если в ходе предварительного расследования подозреваемый, обвиняемый и его защитник не заявляли о нарушении их права на защиту на том основании, что они ознакомлены с постановлением о назначении экспертизы уже после ее проведения и не заявляли о признании заключения эксперта недопустимым доказательством на протяжении предварительного расследования, а также в ходе предварительного слушания и судебного следствия, судья, по нашему мнению, не может по собственной инициативе признать заключение эксперта недопустимым доказательством.

Однако в том случае, если в ходе как следствия, так и судебного разбирательства обвиняемый (подсудимый) или его защитник заявят о нарушении их прав при назначении судебной экспертизы, такое нарушение требований уголовно-процессуального закона следует признать существенным, нарушающим конституционное право на гарантированную государственную защиту прав и свобод человека и гражданина (ст. 45 Конституции РФ), поэтому заключение эксперта должно быть признано недопустимым доказательством.

Третья группа нарушений, как показывает судебная практика, не требует трудоемкой процедуры проверки и оценки существенности нарушений уголовно-процессуального закона и их влияния на полученное заключение эксперта. Законодатель как бы априори признает, что наличие хотя бы одного из них должно безоговорочно повлечь признание заключения эксперта недопустимым доказательством.

К ним можно отнести случаи, когда: экспертиза назначена ненадлежащим субъектом доказывания; заключение дано экспертом, подлежащим отводу по основаниям, указанным в ст. 70 УПК РФ; в заключении отсутствует указание о том, что эксперт предупрежден об ответственности по ст. 307 УК РФ; объекты, представленные на экспертизу, получены с грубыми нарушениями уголовно-процессуального закона.

Именно институт недопустимых доказательств призван ограждать человека от произвола властей, обеспечивая его права и интересы системой гарантий. Поэтому представляется, что, несмотря на всю важность заключения эксперта как доказательства по уголовному делу, оно должно быть исключено из процесса доказывания в случае существенного нарушения уголовно-процессуального закона при его получении.

Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Брянская Е.В. Аргументирующая сила доказательств при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции: монография / Е. В. Брянская. – Иркутск : Изд-во ИГУ, 2015. – 193 с.

Глава 4 ЮРИДИЧЕСКАЯ СИЛА ОТДЕЛЬНЫХ ИСТОЧНИКОВ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В СУДЕ ПЕРВОЙ ИНСТАНЦИИ. ПРОБЛЕМАТИКА НЕДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

4.3. Недопустимые доказательства с позиции судебной практики

Принимать решение по вопросу о допустимости доказательств именно в процессе предварительного слушания, а не после его проведения рекомендовали П. А. Лупинская [1] , Н. В. Радут­ная [2] .

Недопустимыми доказательствами признают те письменные объяснения, протоколы следственных действий, заключения эксперта, специалиста, протоколы допросов, которые получены с одновременным нарушением права на защиту [3] .

Признание доказательств недопустимыми влечет процессуальные последствия при рассмотрении уголовного дела в суде.

По результатам рассмотрения вопроса о допустимости доказательств судья вправе принять следующие решения: о признании доказательств недопустимыми полностью, о признании доказательств недопустимыми в определенной части, об отклонении ходатайства об исключении доказательства и признании соответствующего доказательства допустимым; об отложении рассмотрения вопроса о допустимости доказательств до стадии судебного разбирательства.

Признание доказательств недопустимыми не означает их изъятие из уголовного дела или тем более их уничтожение. Доказательства, признанные недопустимыми, сохраняются в деле «на тот случай, если возникает сомнение в правильности вывода об их недопустимости», поскольку в таком случае возникает необходимость в проведении соответствующей проверки [4] . Более того, исторические тенденции уголовного судопроизводства таковы, что не любые нарушения должны влечь указанные в законе последствия (отмену приговора), а лишь существенные, т. е. такие, которые повлияли или могли повлиять на достоверность полученного результата и при этом обладают качеством невосполнимости [5] .

Вынесенное решение судьи о признании доказательства недопустимым не является окончательным и в ходе судебного заседания стороны могут ходатайствовать об исследовании исключенного ранее доказательства.

В судебной практике доказательство может быть признано недопустимым в определенной части. Например, может быть признана недопустимой та часть заключения эксперта, которая касается исследования тех предметов, которые были обнаружены и изъяты с нарушением закона.

Судебная практика пошла по пути, предложенному П. А. Лу­пинской, до сих пор актуальны идеи «чая и чернила» (ложка чернил портит стакан чая) и «разбитого зеркала» (если зеркало разбилось, посмотрим, что отражается в его кусочке) – судьи предпочитают первую идею. И в этой связи немаловажны слова С. А. Пашина: «… необходимо проследить всю цепочку употребления таких материалов и упоминаний о них в деле и четко указывать, какие абзацы или строки документов в связи с принятым им постановлением не подлежат произнесению при оглашении» [6] .

Допускаются различные нарушения требований УПК РФ, например: отсутствие подписи одного или двух понятых при производстве следственных действий, производство последних с участием одного понятого, неподписание следователем протокола следственного действия, предъявление для опознания только одной фотографии, проведение опознания при наличии менее трех предметов или разнородных предметов, отсутствие в материалах уголовного дела звукозаписи допроса, производство следственных действий по окончании срока предварительного следствия без продления его в предусмотренном законом порядке, отсутствие указания на дату производства следственных действий в протоколах последних, в протоколе допроса отсутствие указания на время окончания допроса и др. Последствия выявления этих нарушений будут различны: в одних случаях отмена приговора, в других – частное определение.

Вопрос недопустимости доказательств рассматривают с трех позиций. Во-первых, если сведения получены с нарушением предусмотренной законом формы, они независимо от характера процессуальных нарушений не будут иметь значения доказательств, поскольку форма их выявления и обнаружения лишает эти сведения их достоверности. Во-вторых, никакие нарушения не дают основания оставить без оценки по существу то или иное из рассмотренных доказательств, исключить его за недопустимостью. В-третьих, нарушение процессуальной формы собирания доказательств не всегда влечет автоматически исключение этих доказательств из сферы доказывания.

С позиции аргументирующей силы доказательств целесообразно учитывать следующие рекомендации. Необходимо четко разграничивать факты нарушения закона при получении доказательств и при составлении процессуальных документов. О нарушении при сборе и закреплении доказательств можно делать выводы только тогда, когда будет установлено явное несоблюдение норм УПК РФ. Факты нарушения УПК РФ не стоит отождествлять даже с обоснованными сомнениями в законности получения доказательств. Думается, стоит согласиться с авторами, которые полагают, что при наличии сомнений не рекомендуется поспешно исключать доказательства из дальнейшего рассмотрения уголовного дела. Напротив, в процессе судебного разбирательства по существу необходимо тщательно исследовать обстоятельства, при которых были собраны материалы, и лишь затем определять юридическую силу доказательств. Следующее, на что нужно обратить внимание: для сторон обвинения и защиты в равной мере действуют требования по допустимости доказательств и их оценке. Смешивать сомнения в доказанности вины, толкуемые в пользу защиты, и факты нарушений закона нельзя [7] .

УПК РФ закрепляет нормы о свидетельском иммунитете. Статья 56 УПК РФ регламентирует: не подлежат допросу в качестве свидетелей: судья, присяжный заседатель – об обстоятельствах уголовного дела, которые стали им известны в связи с участием в производстве по данному уголовному делу; адвокат, защитник подозреваемого, обвиняемого – об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с обращением к нему за юридической помощью или в связи с ее оказанием; адвокат – об обстоятельствах, которые стали ему известны в связи с оказанием юридической помощи; священнослужитель – об обстоятельствах, ставших ему известными из исповеди; член Совета Федерации, депутат Государственной Думы без их согласия – об обстоятельствах, которые стали им известны в связи с осуществлением ими своих полномочий.

Возникает вопрос: а могут ли допрашиваться в качестве свидетелей следователи, судьи, прокуроры?

Как известно, процесс формирования свидетельских показаний состоит из трёх стадий: восприятие, запоминание и воспроизведение [9] . Восприятие – это соединение ощущений с мыслительной деятельностью.

Продуктивность восприятия зависит от многих объективных (освещённость, цветовые контрасты, погодные условия, различные механические помехи, рельеф местности и т. д.) и субъективных факторов. Субъективные личностные качества воспринимающего обусловливают уровень понимания им происходящего, отношение к нему (например, темперамент субъекта, его интеллект, жизненный опыт, интересы, потребности, познания и т. п.). Качественные стороны восприятия определяют эмоциональную окраску воспринимаемого (радость, удовлетворение, гнев, возмущение, страх и т. д.).

Доказательственный потенциал любого судебного дела образуют не только доказательства в строгом процессуальном смысле, но и обширные области скрытой информации, требующей своей актуализации и аналитической работы с уже собранными источниками. Такое понимание доказательственной информации, наряду со строго процессуальным пониманием доказательств, в наибольшей степени соответствует потребностям практики и задачам судопроизводства [12] .

Согласно основам законодательства РФ о нотариате, нотариусы среди совершаемых ими действий свидетельствуют верность копий документов и выписок из них; подлинность подписи на документах; верность перевода документов с одного языка на другой. В случае заверения перевода, если нотариус не владеет соответствующими языками, перевод может быть сделан переводчиком, подлинность подписи которого свидетельствует нотариус. При этом, свидетельствуя подлинность подписи, нотариус не удостоверяет фактов, изложенных в документе, а лишь удостоверяет, что подпись сделана определенным лицом. Кроме того, на практике, нотариусы зачастую не оглашают вслух составленные ими документы и не разъясняют гражданам вытекающие из этих документов права или обязанности. Последнее более наглядно рассмотрим на примере.

Таким образом, прежде чем приобщать к материалам дела в качестве иных документов документы, заверяемые нотариусом, необходимо подвергать их проверке на предмет подлинности изложенных в них фактических обстоятельств. В противном случае могут быть вполне обоснованными ходатайства о признании подобного рода доказательств недопустимыми.

[1] Л упинская П. А. Проблемы допустимости доказательств при рассмотрении дел судом присяжных // Вестн. Сарат. гос. акад. права. 1996. № 3. С. 39.

[2] Радутная Н. В. Порядок разрешения на предварительном следствии ходатайства о рассмотрении дела судом присяжных // Рассмотрение дел судом присяжных : науч.-практ. пособие для судей. Варшава, 1997. С. 99.

[3] Григорьева Н. Исключение из разбирательства дела недопустимых доказательств // Рос. юстиция. 1995. № 11. С. 39.

Сам себе адвокат

защита прав в суде без адвоката

Признание доказательств недопустимыми

признание доказательств недопустимыми- Европейские стандарты

Признание доказательств недопустимыми -стандарты Европейского суда

Признание доказательств недопустимыми в правоприменительной плоскости используется исключительно в отношении доказательств, полученных в ходе предварительного расследования. Однако, процессуальный порядок исследования доказательств так же регламентирован нормами УПК РФ несоблюдение которого в соответствии с ч. 1 ст. 75 должно также влечь признание доказательства недопустимыми.

Таким образом, недопустимыми должны признаваться и доказательства, исследованные в судебном заседании с нарушением процессуальных норм.

В судебной практике нет ни одного случая признания недопустимым доказательства, исследованного с нарушением УПК в судебном заседании. Причины этого в следующем.

Во-первых, отсутствие правоприменительной практики по данному вопросу не позволяет формировать в этом направлении систему норм, определяющих условия, порядок, процессуальную форму и правовые последствия принятия соответствующими должностными лицами решения о недопустимости доказательств. Поскольку вышестоящие суды, включая ВС РФ закрывают глаза на нарушение процессуального закона судьями, последние считают возможным нарушать закон.

Во-вторых, практически полное отсутствие научных исследований и академической проработанности данного вопроса не позволяет юристам опираться на теоретические и научные утверждения ученых.

В-третьих, в силу всех вышеуказанных причин участники процесса практически не реагируют на допускаемые нарушения закона в судебном заседании, что в свою очередь не позволяет использовать в полной мере положения норм гл. 35, 37 УПК РФ. При этом непосредственное участие в процессе исследования доказательств выявляет множество нарушений указанных норм, которые остаются незамеченными.

Многие адвокаты регулярно реагируют на выявленные нарушения закона при исследовании доказательств, предостерегая о нарушении закона, заявляя ходатайства о признании доказательства, исследованного с нарушением закона, недопустимыми.

В судах чуть ли не повсеместно, сложилась практика, когда ходатайства об исключении доказательств заявленные защитой рассматриваются не непосредственно после заявления (если не поступил отказ в их удовлетворении), а в совещательной комнате в ходе постановления приговора суда, при этом без какой-либо мотивировки суда.

В этом случае судебная оценка доказательств дается в тексте приговора суда или об этой оценке можно лишь догадываться исходя из факта использования или неиспользования доказательств в приговоре.

Подобная судебная практика не способствует установлению истины по делу и справедливому судебному разбирательству противоречит п.3 ст.7 УПК РФ, ст.235 УПК РФ. Такое положение вещей признается Европейским судом нарушением прав человека, а именно ст. 6 Европейской конвенции — прав на справедливое судебное разбирательство независимым и беспристрастным судом.

Практика Европейского суда по данному вопросу свидетельствует: если национальные суды не указывают в судебном решении доказательства одной из сторон, которые имеют важное значение для принятия справедливого решения, и не предоставляют исчерпывающих обоснований отказа в принятии доказательств или признания их недопустимыми, такие действия квалифицируются как нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции.

Европейский суд неоднократно отмечал в своей судебной практике, что доказательства должны исследоваться в открытом судебном заседании, в присутствии обвиняемого (подсудимого), с соблюдением принципа состязательности сторон. (Например, Постановление от 22.07.2010 г. №21731 «Смощенко и Строков против РФ».

На практике я сам сталкивался с такой практикой, когда суд не рассматривал мое письменное ходатайство об исключении недопустимых доказательств, а разрешал его уже в тексте приговора. Однако, мои апелляционные и кассационные жалобы остались без удовлетворения.

Хотя в полномочия Европейского суда не входит определение того, могут ли определенные виды доказательств (например, доказательство, полученное незаконным путем в рамках национального законодательства) быть допущены в качестве таковых, Суд выявляет, была ли эта «незаконность» результатом нарушения прав, защищаемых Конвенцией . Среди таких нарушений можно выделить следующие:

— лишение возможности знакомиться с материалами, представленными противной стороной, и обсуждать их ;

[3]

— отсутствие адекватной возможности допросить свидетелей, показания которых были оформлены в их отсутствие (доказательства должны быть представлены в присутствии обвиняемого в ходе публичных слушаний с целью обеспечения состязательного характера проведения процесса) ;

— нарушение права подсудимого давать конфиденциальные указания адвокату во время рассмотрения дела ;

— ненадлежащее рассмотрение основных доводов стороны (если такие доводы касаются прав и свобод, гарантированных Конвенцией и Протоколами к ней, суд должен подойти к этому с особой тщательностью и вниманием) ;

— лишение возможности оспорить подлинность доказательства и его использование ;

— использование доказательств, полученных против воли обвиняемого, при помощи принуждения или давления;

— нерассмотрение доказательств во время публичного слушания в присутствии обвиняемого с учетом его контраргументов;

— непредоставление возможности обвиняемому оспаривать показания и задавать вопросы свидетелям;

— обоснование обвинения исключительно или в большей степени на показаниях свидетелей, которые обвиняемый не может оспорить во время суда (Например, Постановление ЕС от 27 января 2011 г. N 4222/02 «Кривошапкин против РФ);

— непринятие «всех разумных мер», обеспечивающих явку свидетеля для непосредственного допроса судом первой инстанции ;

— отсутствие возможности у обвиняемого подготовиться надлежащим образом к слушанию из-за бесчеловечных и унижающих достоинство условий транспортировки и содержания в здании суда;

— отсутствие возможности обмена документами между адвокатами и обвиняемым, которые необходимы для осуществления защиты ;

— отказ в дополнительном допросе свидетеля, имеющего существенное значение для разрешения дела;

— выступление по телевидению следователя, производящего производство по делу, с заявлением о виновности обвиняемого до начала судебного разбирательства, что привело к предвзятой оценке фактов компетентными судебными органами;

— постановка обвинительного заключения на основе признания обвиняемого, не уведомленного о своем праве не свидетельствовать против себя;

— использование доказательств, полученных в результате полицейского подстрекательства к совершению преступления, поскольку с самого начала это влечет за собой риск окончательного лишения обвиняемого права на справедливое судебное разбирательство (когда обвиняемый утверждает, что его подстрекали к совершению преступления, суды по уголовным делам должны тщательно изучать материалы дела, поскольку для того, чтобы судебное разбирательство было справедливым, все доказательства, полученные в результате полицейского подстрекательства к совершению преступления, должны быть исключены из рассмотрения дела);

— использование доказательств, полученных при осуществлении полицейской провокации ;

— ограничение права пользоваться бесплатной помощью переводчика при исследовании доказательств, если обвиняемый не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке ;

— ограничение права обвиняемого и защитника на ознакомление со всеми доказательствами или замечаниями, приобщенными к делу, комментировать их и др.

Указанные нарушения закона влекут не просто нарушения отдельных норм УПК РФ, Конвенции и других правовых документов. В таких случаях нарушается процесс исследования доказательства (нарушаются права участников исследования, установленная УПК РФ процедура производства судебных действий, обязанности суда в этом процессе), что, в свою очередь, влечет искажение сущностной стороны доказательства, где один из участников процесс или все они лишаются возможности полноценно исследовать представленное доказательство по их усмотрению с учетом ч. 2 ст. 274 УПК РФ.

во-первых, незамедлительно (ст. 121 УПК РФ); мотивированно, обоснованно (ч. 4 ст. 7 УПК РФ); «мотивы судьи должны быть тщательно сформулированы. Во-вторых, в соответствии с позицией Европейского суда, отраженной в определении «Гефген против Германии», суд может по своему усмотрению исключать доказательства, полученные ненадлежащим образом, подвергнуть оценке их и связанные с этим интересы в тщательно мотивированном приговоре.

[2]

Образец жалобы в Европейский Суд смотрите здесь

Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Смирнов А.В. Калиновский К.Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. А.В. Смирнова. СПб.: Питер, 2003. 1008 с.

Статья 75. Недопустимые доказательства

1. Доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса, являются недопустимыми. Недопустимые доказательства не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания любого из обстоятельств, предусмотренных статьей 73 настоящего Кодекса.

2. К недопустимым доказательствам относятся:

1) показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде;

2) показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности;

3) иные доказательства, полученные с нарушением требований настоящего Кодекса.

2. В части второй комментируемой статьи дается открытый перечень случаев, когда доказательство должно быть признано недопустимым. Так, к недопустимым доказательствам отнесены показания подозреваемого или обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствии защитника и не подтвержденные им в суде (п. 1 ч. 2 ст. 75). Это положение служит важной гарантией против самооговора и признания вины обвиняемым и подозреваемым под воздействием физического или психического насилия, применение которого, благодаря данной норме, практически теряет всякий смысл. Обращает на себя внимание то, что условие отсутствия защитника включает в себя и отказ от защитника самим обвиняемым или подозреваемым. Таким образом ставится преграда попыткам недобросовестных следователей и работников органов дознания склонить обвиняемого и подозреваемого к формально добровольному отказу от защитника, за которым обычно стоит вынужденный отказ от защитника либо незаконная попытка «обменять» признательные показания на облегчение положения обвиняемого, подозреваемого (обещание не применять в качестве меры пресечения заключение под стражу, содействовать прекращению уголовного преследования и т.п.).

3. В пункте 2 части 2 этой статьи подтвержден и ранее имевший аналог в УПК РСФСР (ст. 74) запрет на показания «по слуху», т.е. показания потерпевшего, свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности. Основаниями данной нормы является, во-первых, то соображение, что доказательством могут служить лишь сведения о конкретных обстоятельствах дела, но не предположения и догадки, и, во-вторых, то, что сведения, основанные на слухах или полученные из неизвестных источников, весьма ненадежны, а их проверка часто бывает крайне затруднительна. В то же время, в отличие от показаний свидетеля, законодатель не счел необходимым объявить недопустимыми показания потерпевшего, если тот не может указать источник своей осведомленности. Очевидно, предполагается, что потерпевший как правило сам является первоисточником данных о совершенном преступлении и редко может давать показания по слуху.

Вместе с тем, не все процессуальные нарушения (даже неустранимые), допущенные в ходе производства по делу, являются существенными для получения доказательств. Так, присутствие в зале, где происходит судебное следствие, лиц, в возрасте до 16 лет, является процессуальным нарушением (ч. 6 ст. 241), но несущественным для получения доказательств, а потому не может уничтожить их допустимости. ( О проблеме существенности процессуальных нарушений см. )

3. Представляется, что существенными и неустранимыми процессуальными нарушениями при собирании доказательств, влекущими признание полученных доказательств недопустимыми, являются следующие :

· Применение одной из сторон (обычно уголовным преследователем) к другой (как правило, к обвиняемому или подозреваемому) физического или психологического принуждения без законных на то оснований, а также применение таких методов расследования, которые могут нарушить ее способность к правильным суждениям и принятию адекватных решений.

· Прямое введение в заблуждение одной из сторон (обычно обвиняемого или подозреваемого) относительно ее прав, а также умолчание о них там, где без разъяснения прав невозможно обеспечить реальное равенство сторон;

· Ограничение при доказывании обстоятельств дела исследованием производных источников доказательств, если имеется фактическая возможность представления (достижимость) первоисточников. Равенство стороны, против которой направлены доказательства, в таком случае страдает, так как возможность проверки достоверности информации по производным источникам, как правило, затруднена. Так, оглашение в судебном заседании протокола допроса свидетеля взамен его непосредственного допроса лишает другую сторону возможности задать свидетелю необходимые вопросы; представление копии документа может ограничить возможности его экспертного исследования и т.д.

· Наличие оснований для отвода судьи, прокурора, дознавателя, следователя, прокурора, участвовавших в собирании доказательств.

· Незаконное изменение субъектного состава процессуальных правоотношений, способное изменить установленный законом баланс сил в пользу одной из сторон (нарушение правил подследственности, незаконное участие в проведении предварительного следствия ненадлежащих следователей, органов дознания и их сотрудников и т.д.). Произвольное нарушение правил подследственности порождает неустранимое сомнение в независимости государственного органа, но пристрастность публичного обвинителя несовместима в состязательном процессе с принципом равенства сторон.

· Суд допускает в процесс представленные стороной доказательства, полученные с процессуальными нарушениями, которые объективно оставляют неустранимые сомнения в достоверности полученных данных. Суд, допуская подобные доказательства, как бы принимает их на веру и, тем самым, попадает в зависимость от добросовестности или недобросовестности представившей их стороны. Например, при проверке в суде протокола обыска выяснилось, что понятые, принимавшие участие в этом следственном действии, являются штатными сотрудниками органа дознания и, следовательно, зависимы по службе от его руководства. Сам факт нарушения точного и ясного требования закона о том, что понятыми могут быть лишь незаинтересованные в деле лица (ч. 1 ст. 60), порождает сомнения в объективности проведения обыска и достоверности полученных результатов. Закрыв глаза на этот дефект, суд принимает на веру сомнительное доказательство и теряет часть своей независимости (в данном случае от стороны обвинения). Точно так же вызывают неустранимые сомнения результаты предъявления для опознания, если опознающий прежде не был подробно допрошен о приметах и признаках, по которым он собирается произвести опознание объекта и т.д.

4. В отличие от ранее действовавшего уголовно-процессуального законодательства, в УПК РФ предусмотрены гарантии своевременного выявления и блокирования недопустимых доказательств. Согласно ч. 3, 4 ст. 88, при наличии на то оснований, прокурор, следователь, дознаватель вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству подозреваемого, обвиняемого или по собственной инициативе. Доказательство, признанное недопустимым, не подлежит включению в обвинительное заключение или обвинительный акт. Суд вправе признать доказательство недопустимым по ходатайству сторон или по собственной инициативе в порядке, установленном ст. 234 и 235, 271 (см. комментарий к указанным статьям).

Признание доказательств недопустимыми в уголовном процессе практика

УЛЬЯНОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД ОСТАВИЛ БЕЗ ИЗМЕНЕНИЯ ПРИГОВОР В ОТНОШЕНИИ ЖИТЕЛЯ УЛЬЯНОВСКОГО РАЙОНА, ВИНОВНОГО В УМЫШЛЕННОМ ПРИЧИНЕНИИ ТЯЖКОГО ВРЕДА ЗДОРОВЬЮ, ПОВЛЕКШЕМ ПО НЕОСТОРОЖНОСТИ СМЕРТЬ ПОТЕРПЕВШЕГО

ДВА УДАРА НОЖОМ ЗА РАСПРОСТРАНЕНИЕ СЛУХОВ — УЛЬЯНОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД ИЗМЕНИЛ ПРИГОВОР В ОТНОШЕНИИ ЖИТЕЛЯ ЧЕРДАКЛИНСКОГО РАЙОНА, ВИНОВНОГО В ПОКУШЕНИИ НА УБИЙСТВО

УЛЬЯНОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД ОТКАЗАЛ В УДОВЛЕТВОРЕНИИ ИСКОВЫХ ТРЕБОВАНИЙ О ПРИЗНАНИИ ПРЕИМУЩЕСТВЕННОГО ПРАВА ПОКУПКИ ЗЕМЕЛЬНОГО УЧАСТКА

ЗАРЕЗАЛА СОЖИТЕЛЯ НОЖОМ — УЛЬЯНОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД ОСТАВИЛ БЕЗ ИЗМЕНЕНИЯ ПРИГОВОР В ОТНОШЕНИИ ЖИТЕЛЬНИЦЫ ГОРОДА УЛЬЯНОВСКА, ВИНОВНОЙ В УБИЙСТВЕ

УЛЬЯНОВСКИЙ ОБЛАСТНОЙ СУД ОСТАВИЛ БЕЗ ИЗМЕНЕНИЯ РЕШЕНИЕ О ВОЗЛОЖЕНИИ ОБЯЗАННОСТИ НЕ ЧИНИТЬ ПРЕПЯТСТВИЯ В ПОЛЬЗОВАНИИ ЖИЛЫМ ДОМОМ

Уголовный процесс
Сайт Константина Калиновского

Калиновский К.Б. Презумпция недопустимости доказательства, полученного с нарушением уголовно-процессуального закона.
// Актуальные проблемы права и судебной власти в современном российском обществе. Материалы конференции. Северо-Кавказский филиал Российской академии правосудия 11 апреля 2008 года. Краснодар, 2009. С. 34-37.

Презумпция недопустимости доказательства, полученного с нарушением уголовно-процессуального закона

В судебной практике довольно часто суд, рассматривая в ходе предварительного слушания ходатайство стороны защиты об исключении доказательств из числа допустимых, откладывает решение вопроса о признании доказательств недопустимыми или допустимыми на стадию судебного разбирательства. Так, Новосибирский областной суд в постановлении о назначении судебного заседания отклонил ходатайство защитника подсудимого П. о признании доказательств недопустимыми, указав, что оно является преждевременным, безусловных оснований для исключения доказательств не усматривается и окончательное решение по этому вопросу можно принять лишь в ходе судебного разбирательства.1

По существу, в такой ситуации суд констатирует наличие сомнений в допустимости или недопустимости доказательств и недоказанность оснований для их исключения. Правило о том, как разрешать сомнения в такой ситуации и против какого участника уголовного процесса толковать последствия недоказанности, на наш взгляд, представляют собой презумпцию.2

Складывающаяся судебная практика отложения вопроса о признании доказательств недопустимыми основана на презумпции допустимости доказательств. Представляется, что применение данной презумпции не соответствует требованиям ни уголовно-процессуального закона, ни Конституции Российской Федерации.

Как неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации в своих постановлениях от 8 декабря 2003 г. N 18-П, от 14 июля 2005 г. N 8-П, от 17 ноября 2005 г. N 11-П, право на судебную защиту относится к основным неотчуждаемым правам и свободам человека и одновременно выступает гарантией всех других прав и свобод (статья 46, части первая и вторая); право на судебную защиту предполагает использование при осуществлении правосудия только тех доказательств, которые получены с соблюдением требований закона (статья 50, часть вторая). Расположение статьи 50 в главе 2 Конституции Российской Федерации «Права и свободы человека и гражданина» означает, что исключение из судопроизводства доказательств, полученных с нарушением закона, является конституционным правом человека, которое как составная часть более общего конституционного права на судебную защиту в соответствии с частью третьей статьи 56 Конституции Российской Федерации ограничено быть не может.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации устанавливает механизм обеспечения данного конституционного на различных этапах досудебного и судебного производства (статьи 75, 88, 235 ч. 5 ст. 335 УПК РФ). Предостерегая правосудие от использования доказательств, полученных с нарушением федерального закона, законодатель специально предусмотрел процедуру исключения доказательств до начала судебного разбирательства – в ходе предварительного слушания дела, первым основанием для проведения которого является наличие ходатайства стороны об исключении доказательств (пункт 1 части второй статьи 229 УПК РФ). Регламентируя процедуру рассмотрения ходатайства об исключении доказательств в ходе предварительного слушания, закон указывает средства проверки допустимости доказательств (допросы свидетелей, исследование документов – часть восьмая статьи 234 и часть третья статьи 235 УПК РФ), возлагает бремя опровержения доводов стороны защиты о нарушении процессуальных норм при получении доказательства на прокурора – часть четвертая статьи 235 УПК РФ, а также закрепляет возможность на следующей стадии повторно рассмотреть вопрос о признании ранее исключенного доказательства допустимым – часть седьмая статьи 235 УПК РФ.

Это свидетельствует о том, что при разрешении данного ходатайства суд обязан руководствоваться презумпцией недопустимости доказательства, полученного с нарушением федерального закона. Данная презумпция является проявлением более общей презумпции невиновности и также обязывает суд толковать сомнения в допустимости доказательств в пользу обвиняемого. Если прокурор как государственный обвинитель не выполнил возложенное на него законом бремя опровержения доводов стороны защиты о том, что обвинительные доказательства получены с существенным нарушением закона, то решение по этому вопросу принимается не в пользу стороны обвинения – эти доказательства признаются недопустимыми.

Использование презумпции недопустимости доказательства, полученного с нарушением федерального закона, обязывает суд в ходе предварительного слушания рассмотреть ходатайство об исключении доказательства по существу, а не откладывать его разрешение на стадию судебного разбирательства.

Как отметил Конституционный Суд Российской Федерации в своем определении от 25.01.2005 N 42-О, отказ от рассмотрения и оценки обоснованности доводов защиты, изложенных в ее обращении к осуществляющим уголовное судопроизводство органам, создает преимущества для стороны обвинения, искажает содержание ее обязанности по доказыванию обвинения и опровержению сомнений в виновности лица, позволяя игнорировать подтверждающие эти сомнения данные, что способно нарушить взаимосвязанные конституционные принципы состязательности, равноправия сторон в судопроизводстве и презумпции невиновности.

Вместе с тем процессуальный закон предусматривает возможность исключения недопустимых доказательств и в стадии судебного разбирательства. Согласно части пятой статьи 335 УПК РФ, судья по собственной инициативе, а также по ходатайству сторон исключает из уголовного дела доказательства, недопустимость которых выявилась в ходе судебного разбирательства. Данная норма является дополнительной гарантией вынесения правосудного решения и реализации конституционного права человека и гражданина на исключение доказательств, полученных с нарушением закона, и не может рассматриваться как позволяющая откладывать решение об исключении доказательства на стадии предварительного слушания.

В этой связи представляются неправомерными доводы судьи Новосибирского областного суда, сделанные в ходе предварительного слушания по уголовному делу в отношении П., о том, что окончательное решение о допустимости или недопустимости ряда доказательств следует принять после непосредственного исследования последних в судебном заседании и выяснении всех обстоятельств производства следственных действий. Такая ошибка, как представляется, вызвана смешением различных понятий допустимости доказательств, означающей законность их получения, и их достоверности, означающей соответствие их объективной действительности. Проверка достоверности доказательств действительно требует сопоставления их с другими материалами дела, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.

Суд не учел, что допустимость доказательств является не только гарантией их достоверности, но и обеспечивает соблюдение прав участников судопроизводства в ходе проведения следственных действий, в том числе права обвиняемого на защиту от обвинения. Проверка законности получения доказательств не требует исследования всей совокупности материалов дела и по этой причине процессуальный закон предписывает проводить ее именно в ходе предварительного слушания дела. Предварительное слушание дела как и судебное разбирательство проводится в судебном заседании и является формой осуществления правосудия (пункт 50 статьи 5 УПК Российской Федерации), отказ в отправлении которого на том лишь основании, что это требует проверки и оценки доказательств является необоснованным.3

Рассматривая вопрос о процедуре исключения доказательств, Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 23 мая 2006 г. № 154-О по делу И.С. Дружинина указал, что Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не исключает возможность переноса решения вопроса о допустимости доказательств на более поздний этап судопроизводства в тех случаях, когда несоответствие доказательства требованиям закона не является очевидным и требует проверки с помощью других доказательств, что вовсе не равнозначно разрешению использования в процессе недопустимых доказательств, под которым понимается обоснование этими доказательствами решений или действий по уголовному делу.

В другом определении по этому вопросу Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что нормы УПК Российской Федерации не освобождают суд от обязанности исследовать доводы участников судебного разбирательства о признании тех или иных доказательств не имеющими юридической силы и при возникновении сомнений в допустимости или достоверности этих доказательств – отвергнуть их в соответствии с требованиями статей 49 (часть 3) и 50 (часть 2) Конституции Российской Федерации (Определение от 12 июля 2005 г. № 323-О по делу В.И. Шейченко).

Указанные позиции Конституционного Суда Российской Федерации указывают на запрет произвольного отложения принятия решения по заявленному стороной защиты ходатайству, и подчеркивают, что нормы УПК Российской Федерации в их системе не допускают использование недопустимых доказательств, поэтому не только в ходе предварительного слушания, но и в стадии судебного разбирательства такие доказательства должны быть исключены.

Представляется, что признание в теории судопроизводства и применение на практике презумпции недопустимости доказательства, полученного с нарушением федерального закона, позволит более полно реализовать требования части второй статьи 50 Конституции Российской Федерации.

Сноски и примечания

1 Эта же проблема отмечается и в юридической литературе. См.: Васяев А.А. Немотивированный отказ суда и судьи удовлетворить заявленное участниками процесса ходатайство — нарушение принципа законности в уголовном судопроизводстве. // Российский судья. 2007. N 8; Карпенко В.М. Субъекты оценки доказательств в уголовном процессе России. // Российский следователь. 2008. № 1; Максимова Т.Ю. Некоторые вопросы признания доказательств недопустимыми на предварительном слушании. // Российский судья. 2007. № 4.

3 См.: Смирнов А.В. Комментарий к статье 75 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. // Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. / Под ред. А.В. Смирнова. М.: Кнорус, 2007.

Источники

1. 
   Шалагина, М. А. Правоведение. Шпаргалка / М.А. Шалагина. — М.: Феникс, 2015. — 126 c.
   
2. 
   Марченко, М. Н. Теория государства и права в вопросах и ответах / М.Н. Марченко. — М.: Проспект, 2012. — 240 c.
   
3. 
   Жан, Мишель Ламбер Маленький судья / Жан Мишель Ламбер. — М.: Прогресс, 2016. — 352 c.
   
4. Дельбрюк, Б. Введение в изучение языка. Из истории и методологии сравнительного языкознания: моногр. / Б. Дельбрюк. — М.: Едиториал УРСС, 2015. — 154 c.
   
5. Хргиан, А.Х. История и методология естественных наук. Выпуск 03. Физика / А.Х. Хргиан. — Москва: СПб. [и др.] : Питер, 2012. — 292 c.